Компьютер или человек?

> Но мы-то знаем, что на самом деле всё устроено гораздо сложнее, и между нажатием клавиши и появлением символа на экране в работу включается огромное количество подпрограмм, например, следующие:

Модель компьютера исписана вдоль и поперек. Ее как системный объект и рассмотрим, чтобы сравнить с мышлением или хотя бы с тем, что смутно мы под этим подразумеваем. Все же надеюсь, что мы говорим о мышлении, а не сводим задачу к описанию работы мозга, тогда как последнее в зависимости от выбора системы координат можно толковать или психологически, или еще уже - физиологически. Но работа мозга однозначно с мышлением вроде не связана.

Итак, берем модель компьютера, как системный объект: подсистема ввода-вывода, обработка данных (процессор) и память.

Компьютер работает со строго ограниченным набором данных на его входе. Как раз нажатие клавиши с той или иной буквой - это для него входной сигнал. Но никак не та же буква, написанная на листе бумаге. Для обработки листа бумаги потребуется заново создавать программу, которая будет иметь дело со своим набором входных параметров. Вот только создает эту программу не сам компьютер, а программист. Ограничение по самообучению уже в этой системной модели получили.

Так что, что задали на входе, только с тем и будет иметь дело компьютер. И точно также на выходе. Выходным объектом является в данном случае экран компьютера, на котором должна высветиться нужная буква. И ничего более.

Насколько мышление работает со столь ограниченным набором входных-выходных параметров?

> 9. И так далее, и тому подобное.

И так далее и тому подобное - это алгоритм, заложенный в основу работы процессора, который соотносится с алгоритмом работы конкретной программы. Логика алгоритмизации - это перебор данных из ВСЕГО без исключения массива данных, отнесенных программой к данной задаче. Алгоритм, по большому счету, можно свести к линейному набору операций "если, то". И все ограничения на работу данного мозга будут наложены объемом данных, которые необходимо обработать, и емкостью памяти, дабы ее хватило. В случае переполнения наступит сбой, то есть машина никакого результата не выдаст. А если цепочка обрабатываемых данных бесконечна (деление на ноль), то мозг зависнет.

Мышление, во-первых, не силится обрабатывать все данные, во-вторых, строгой алгоритмизацией может пренебречь и работать, например, с образами (нечеткими объектами) или даже быть понято голографически (когда даже в мизерном объеме может быть представлен весь образ целиком). В-третьих, переполнение памяти ему не грозит: решение может быть принято и на основе обрывчатого осмысления. И деление на ноль (парадоксы) с уходом в бесконечность ему не запрещены.

К тому же добавим, что компьютерная модель, если перенести ее на мышление, исключает такой процесс как целеполагание. Никаких целей никакая программа перед собой не умеет ставить.

Эти ограничения системной модели показывают, сколь проблематично переносить представления о работе компьютера на мышление.

> Пользователь всего этого не видит. Но увидеть может. Для этого достаточно включить программу отладки и проследить весь этот путь выполнения программных кодов.

А каков алгоритм наблюдения за алгоритмом, если мы компьютерную модель условно принимаем как всеобщую модель мышления? Ведь при наблюдении отладки происходит алгоритмическая возгонка, аналогичная рефлексивной возгонке. Ведь тогда можно запустить и механизм наблюдения за пользователем, наблюдающим, как отлаживается данная программа. Круговое замыкание происходит при такой модели мышления, и получаем при этом деление на ноль. А само мышление при этом ускользает.

> Для человеческого мышления аналогом нажатий и отжатий клавиш являются всевозможные внешние события, внешние воздействия, на который он как-то реагирует - словом, движением, чувством, мимикой и т.п.

Для этого придется очень жестко ограничить все поведение человека до строго заданного перечня входных сигналов. Просто иные сигналы не предусматриваются для обработки компьютером по его внутреннему системному устройству. Кто программирует набор этих входных сигналов? И опять-таки, задается, что происходит лишь реакция на внешние воздействия (по схеме: на входе внешний сигнал - ответ по внутренней программе), но, скажем, волевое поведение человека, его свобода действий, как субъекта, выпадают из этой модели.

> Давайте остановимся только на словесных воздействиях и на словесной реакции. Собеседник сказал Человеку: "Ты дурак!" - Человек ответил: "Сам дурак!"

Очень хороший пример. Как реакция - это по модели. А по какой модели действовал Собеседник, первым произнесший: "Ты дурак". Он на что реагировал?

> Обычно сам Человек этот путь своих мыслей, механизм своего мышления не видит, как не видит пользователь процесс работы вычислительной программы. И отладочной программы у Человека нет, чтобы заглянуть в своё мыслительное нутро.

Получается, что для этой модели обязательно необходим внешний программист, который отладит мышление человека. А если Человеку удалось заглянуть в свое нутро, то кто туда заглядывал: сам Человек или кто-то еще?

> На самом деле некий "отладочно-наблюдательный" механизм существует в любом человеке. И иногда он включается - это, например, когда за секунду, за мгновение перед человеком пробегает вся жизнь с мельчайшими подробностями.

А что этот механизм наблюдения за собой отлаживает? Вся жизнь пробежала перед глазами, но изменяют ли эти пробежавшие образы правильность заложенного в сознание алгоритма, если уж мы эту модель выбрали за основу? После такой отладки, что будет сказано в ответ на: "Ты дурак"?

Мне кажется, что это пробегание образов перед глазами скорей надо отнести к чему-то другому, но от модели отладки программы такое самовосприятие человека крайне далеко.

Re: Еще раз об измерении

* * * 29-01 18:06

Уважаемый Рихард!

>...измерение - это сравнение с инвариантным эталоном, т.е. есть измерение отличается от просто сравнения именно использованием в процедуре сравнения инвариантного эталона. Классификация же и наименование есть процедура простого сравнения.

Все деревья в лесу абсолютно разные. Нет ни одного дерева похожего на другое. Находясь в лесу, особо и не задаемся вопросом, что перед нами, просто вдыхаем лесной воздух, живем чувствами.

Чтобы выделить дерево одной породы, мы и выделяем некий эталон, сравнение с которым позволило бы отличить одни деревья от других, но при этом, именуя березу березой, тем не менее, полной схожести берез между собой нет. Но в дальнейшем мы уже отвлекаемся от этой чувственной несхожестей (лишь для поэзии оставляем воспевать "во поле березонька стояла"). Приравняв всю несхожесть берез к одному эталону, может появиться и новая шкала: березы теперь можно посчитать количественно. Сама логика введения измерительных шкал: один (качественный эталон), два (сопоставление и различие), много (количественное измерение на основе уже принятого эталона). Следующим шагом становится уже введение относительных шкал, как возможность сравнения интервалов.

Но измерение, как научный метод, я не рассматриваю в отрыве от воспроизводимости опыта и конструирования вопрошания природы. Как раз на основе измерения можно определить воспроизводимо ли явление, да и конструирование эксперимента невозможно без измерения произвести, невозможно задать никаких начальных условий.

Чистое созерцание, что характерно для здравого смысла, скорей склонно сохранять чувственное, как основу понимания - "во поле березонька". Чувственное все же невоспроизводимо и оно не конструирует то, что видит и постигает. Научное же познание за дело принимается по-другому: тут же начинает распил берез на дрова для определения температуры горения березового дерева. И отсекает все мешающие факторы, дабы температуру горения установить точно.

* * * 31-01 17:25
Уважаемый Рихард, я нисколько не исключаю измерение из здравого смысла. В этом с Вами абсолютно согласен. Лишь попытался отметить, что для науки измерение - это необходимый инструмент, без него нет научного метода. Сама претензия именоваться точными науками указывает на это. На основе измерения и строится воспроизводимость эксперимента и его конструирование.

Выделение таких понятий как "научный метод", здравый смысл" стоится мной лишь на основе выявления ядра этих подходов. Заимствования, взаимопереходы, пограничность разных типов мышления проще обозначить, когда понятно ядро того или иного мировидения.

Здравый смысл доверяет чувству и мир постигает больше всего созерцательно (каким боком мир ко мне повернулся, с того боку его и вижу). То есть особым конструированием объекта исследования, что характерно для науки, здравый смысл не занимается. И требование к измерению в нем размыты, лишь бы удовлетворяли каким-то насущным потребностям. Сегодня в фунтах огурцы взвешиваем, завтра - в граммах. Лишь бы на каждого члена семьи по огурцу было, да денег на покупку. С классификацией- именованием тот же подход. Хоть горшком назови, только в печь не ставить. То есть принятая классификация вполне может быть ситуативной.

У науки иные претензии. Она чувству не доверяет. Точнее только одно чувствование признает. Это способность убедиться, что накладываемый на изучаемый объект эталон ровнехонько на него ложится. Доверяет лишь глазу в обычном состоянии сознания, что стрелка прибора точно соответствует метке на шкале с учетом погрешности измерения, конечно. И с классификацией- именованием та же история. Дополняя измерение воспроизводимостью и возможностью сконструировать объект исследования, получаем в самых общих чертах научный метод. И когда этот метод переносится на гуманитарные дисциплины, то и в них со всеми оговорками используется тот же подход.

Более скрупулезная детальность научных методов - это уже вопрос конкретных научных дисциплин.